Гонка планет [ Авт. сборник] - Кейт Лаумер

Я понял, что от меня требуется, и, бросив пистолет, медленно поднял руки. Один из охранников быстро обыскал меня, но, конечно, только выпачкал руки — на мне еще оставалось немало археологической пыли.

Я понял, что события продолжают стремительно развиваться. Капитан сделал какой-то жест рукой, и охранники вывели меня из камеры, так и не выпуская из центра круга. Мы проследовали по коридору через два блока бронированных дверей и вышли на черную ковровую дорожку, ведущую к массивному письменному столу темпорального диспетчера Центра.

Это был широкоплечий, высокий властного вида мужчина с четкими чертами лица, принявшего при моем появлении строгое выражение. Мне приходилось раньше беседовать с ним пару раз в менее официальной обстановке, и я помнил, что ум его был таким же острым, как и язык.

Темпоральный диспетчер отпустил охранников, кроме двоих, и указал мне на стул. Я сел. Он смотрел на меня, не улыбаясь и не хмурясь, — просто обратив луч своего разума на объект сиюминутного дела.

— Вы отошли от своих инструкций, — сказал он голосом, в котором не прозвучало ни гнева, ни обвинения, ни даже любопытства.

— Действительно, — согласился я и уже собрался развить эту тему, но он перебил меня:

— Ваше задание заключалось в том, чтобы уничтожить исполнителя ДВК-Зед-97 и захватить невредимым действующее устройство карг серии Эйч, ИД 453.

Он произнес это так, словно я еще не открывал рта. Поэтому я решил молчать.

— Захватить карга вам не удалось, — продолжал он. — Вместо этого вы разрушили его мозг. И не предприняли ничего, чтобы уничтожить исполнителя.

Он говорил чистую правду. Ни отрицать, ни подтверждать это не имело смысла.

— Так как в пределах вашего психоиндекса не существует никаких оснований для подобных действий, становится ясно, что мотивы нужно искать вне контекста политики Центра.

— Ваше утверждение весьма спорно, — не выдержал я. — Обстоятельства…

— Ясно также, — продолжал он неумолимо, — что любое предположение, допускающее причастность предыдущих темпоральных держав к вашей подрывной деятельности, не выдерживает никакой критики.

Я не пытался прервать его — это не было беседой. Темпоральный диспетчер делал официальное заявление.

— Следовательно, — заключил он, — вы представляете силу, пока что субъективно отсутствующую, — пятую эру человечества.

— Вы делаете из мухи слона, — резко возразил я. — Придумали невесть что лишь для того, чтобы найти мотивацию моих действий. А может, я просто провалил задание? Может быть…

— Не притворяйтесь человеком старой эры; агент. Даже если не принимать во внимание дедуктивные методы, у меня есть неоспоримые сведения о случайно проявленных вами интеллектуальных возможностях. Это было зафиксировано станционными приборами — в момент кризиса вы действовали согласно третьему психометрическому разряду. Ни один человеческий мозг из существовавших ранее не достигал такого уровня. Я указываю на это лишь для того, чтобы вам стала очевидной бесплодность дальнейшего отрицания явных фактов.

— Я был неправ, — согласился я.

Он выжидающе смотрел на меня. Настала моя очередь говорить.

— Вы постулируете не пятую эру, — внес я поправку. — Вы постулируете шестую.

— На чем же основывается столь поразительное утверждение? — поинтересовался он, ничем не выказывая своего удивления.

— Очень просто. Вы сами — агент пятой эры, проникший в Центр Некса. Мне следовало бы догадаться об этом раньше.

Лицо его заледенело, но он мгновенно сумел расслабиться.

— А вы, в свою очередь, проникли в наше проникновение, — резюмировал темпоральный диспетчер.

Я бросил взгляд на двоих вооруженных мальчиков. Они, казалось, воспринимали происходившее спокойно. Похоже, ребята относились к группе.

— До сих пор, — продолжал он, — наша операция проходила весьма гладко, не считая задержки, вызванной вашим вмешательством. Впрочем, вы не успели причинить нам непоправимого вреда.

— Пока нет, — согласился я.

Он чуть приподнял брови.

— Вы осознали свое положение, когда обнаружили, что изолированы… простите, неточный термин… что попали на исторгнутую станцию?

— Да, начал кое-то понимать. Я никак не мог сообразить, что хотел сделать Джард. Теперь-то мне ясно, что он просто следовал приказам темпорального диспетчера расставить для меня ловушку. Он переместил станцию в нуль-временной пузырь, используя технический прием, о котором никогда не слыхали в Центре Некса, но предварительно обманом выманил меня наружу. Таким образом, мне не оставалось ничего, кроме как воспользоваться аварийным приводом, чтобы вернуться — в тупик. Просто и эффективно… почти эффективно.

— Но вы здесь. Нам удалось остановить вас и обезвредить. Так что операция, я бы сказал, оказалась в высшей степени эффективной.

Я покачал головой и подарил ему ленивую усмешку, которая осталась совершенно незамеченной.

— Когда я увидел, какое направление приобретает петля, то сразу понял, что здесь неизбежно должен быть замешан Центр Некса. Но в то же время это являлось прямым саботажем его политики; отсюда я сделал очевидный вывод — имеет место инфильтрация.

— К счастью, в своих размышлениях вы не продвинулись ни на один шаг, — сообщил он. — Избежав зондирования во время возвращения, вы могли бы свести на нет тысячелетние усилия…

— Напрасный труд, — уточнил я.

— В самом деле: Скорее всего, вы ошибаетесь, агент. То, что вы представляете шестую эру, вовсе не обязательно предполагает ваше превосходство. В истории случались периоды упадка. Это факт.

Он пытался произнести это машинно-стальным голосом, но я все же уловил слабый оттенок сомнения.

Только теперь я понял, для чего ведется весь этот разговор. Темпоральный диспетчер прощупывал меня, стараясь определить размеры тигра, которого он держал за хвост, найти место сосредоточения моей силы.

— Это не тот случай, — возразил я. — Да и вообще ваше утверждение можно оспорить.

— Тем не менее, вы в наших руках, — констатировал он спокойно.

— Пораскиньте мозгами, — предложил я. — Ваша операция основывалась на том, что пятая эра, будучи более поздней, способна заметить ловушки, которые люди Центра Некса могут упустить. Разве не следует из этого, что шестая может обнаружить ваши погрешности?

— Мы не допускаем ошибок.

— Тогда бы меня здесь не было.

— Невозможно! — выдохнул он, словно вдруг поверил, или ужасно захотел поверить моим словам. — Процесс распада длится семнадцать тысячелетий, причем каждая попытка остановить его лишь придавала происходившему новый импульс. Когда человек впервые вмешался в естественное течение времени, он посеял семена грядущего хаоса в энтропический канал, позволил неисчислимым силам темпоральной прогрессии рассеяться по бесконечному спектру более слабых матриц. Жизнь — продукт времени. Когда плотность темпорального потока падает ниже критической величины, жизнь кончается. Наша цель — предотвратить эту трагедию. Только это и ничего больше! Мы не можем потерпеть поражение!